Четверть века назад декоратор Ив Таралон купил маленькую рыбацкую хижину в Танжере и превратил ее в просторный и яркий дом.
В середине ХХ века крупнейший порт Марокко находился под международным управлением и был вольной территорией, что-то вроде Западного Берлина, куда стекались знаковые персонажи тех лет. В Танжере проводили время Джек Керуак, Трумен Капоте, Уильям Берроуз — легко вообразить, какая там тогда царила атмосфера. Потом город отдали под управление получившего независимость марокканского королевства, и богемные страсти улеглись. Так что декоратор Ив Таралон, когда-то, по его собственным словам, приехавший в Марокко без гроша в кармане, зато с любовником и радиоприемником (который хранит до сих пор), — последний из могикан. Человек из другой эпохи, готовый щедро делиться настоящей радостью жизни с бледнолицыми представителями поколения ЗОЖ.
В гостиной табуреты в африканском стиле и стол по дизайну Жан-Мишеля Франка. Светильник 1950‑х годов. Стул сделан по дизайну хозяина. На стене среди рисунков — работы Эрве ван дер Стратена.
Таралон открыл для себя этот город четверть века назад. “Я хотел поселиться у моря, вдали от людей и среди нетронутой природы”, — рассказывает декоратор. К этому моменту он уже был состоявшимся декоратором, имел квартиру в Париже, фамильный дом с четырехсотлетней историей в долине Луары и планировал купить что-то совсем простое — маленькое и без претензий. Окружающий ландшафт был для него важнее. Таралон рассказывает, что посмотрел на карту мира и сразу понял, что обретет искомое в Танжере — городе, расположенном на севере Африки, на берегу пролива между Атлантикой и Средиземноморьем. Предчувствия его не обманули — именно здесь обнаружился небольшой, всего три комнаты, рыбацкий домик, стоящий на высоком берегу. “Тридцать два метра над уровнем моря, — уточняет хозяин. — И виды на сто восемьдесят градусов”.
Фрагмент гостиной. На столике по дизайну Ива керамика из Феса и украшенная бисером африканская голова. Светильник тоже спроектировал хозяин. На стене гуашь Шарлотты де Мопу.
Размеры у домика были микроскопические — 32 м², но Таралон обустраивал его с усердием пчелы. Танжер оказался благодатной почвой для декораторских талантов Ива — работая год за годом, пристраивая комнату за комнатой, он довел бывшую рыбацкую хижину до 300 м². И это не считая террас общей площадью 200 м². “Прелесть Танжера в том, что здесь все возможно! — объясняет декоратор бурный рост своего жилища. — Пара дней, несколько монет – и твоя идея будет реализована. Уличные развалы, рынки, антикварные лавки, строители — здесь есть все, что нужно, чтобы осуществить любой проект!
Эта зона гостиной смотрит прямо на море.
“Декоратор говорит, что регулярно проводит в Танжере каникулы, но это именно тот случай, когда лучший отдых — это смена занятий. Не проходит и дня, чтобы он, вооружившись своим блокнотом с эскизами, не вышел на поиски очередной порции местных сокровищ. Он исследует рынки, заглядывает в мастерские ремесленников, проводит ревизию местных магазинчиков. Ищет вдохновение для своих проектов — Таралон сотрудничает с Hermès, Baccarat и другими важными французскими брендами, оформлял выставки в музее д’Орсе и Гран-Пале, а не так давно спроектировал кафе при музее Ива Сен-Лорана в Марракеше.
Выложенный плиткой стол сервирован посудой из сервиза Balcon du Guadalquivir, Hermès. На полках керамика из Феса.
Немалая часть находок оседает у него дома, в интерьере которого работы марокканских ремесленников перемешаны с арт-объектами и дизайнерской мебелью, в которой хозяин ценит даже не столько сам дизайн, сколько легенду. Например, стулья Knoll достались ему “в наследство” от Ива Видала, который в 1951–1972 годы возглавлял международное подразделение этой марки. Мужчин объединяет не только общее имя, но и любовь к Танжеру — у Видала тоже был дом в этих местах, в котором он проводил фотосессии для каталогов Knoll, чтобы продвигать марку в Европе, и устраивал светские приемы — среди его гостей бывали Ричард Бёртон и Барбара Хаттон.
Композицию из мавританских ковров и американского флага Ив называет оммажем художнику-концептуалисту Даниелю Бюрену. Кресло по дизайну Гарри Бертойи. Комод спроектировал хозяин дома.
Наш Ив тоже принимает у себя дома разного рода знаменитостей. Сейчас в распоряжении декоратора и его друзей пять спален с ванными, две гостиные (одна традиционная марокканская, другая в европейском стиле) и две кухни. В доме бывает, например, дизайнер Эрве ван дер Стратен. Пример Таралона оказался настолько заразительным, что в конце концов он тоже завел себе жилище по соседству.
Натюрморт из объектов прикладного искусства разных стран, включая деревянную рыбу с Амазонки.
Впрочем, Ив Таралон любит эти места не только за светский антураж — этих радостей в жизни главы La Table Hermès, надо думать, и так хватает, — но и за более прозаические вещи. “Я перенял здесь многие марокканские привычки, — делится он. — Знали бы вы, как я люблю ходить на базар за продуктами, готовить, накрывать на стол!” В дни, когда Ив устраивает у себя вечеринки, террасы дома напоминают оживленные палубы атлантического лайнера, вставшего на якорь у берегов Гибралтара, а его гости могут наслаждаться солнцем и морским ветром, словно настоящие путешественники.
Холл с натюрмортом из продукции местных ремесленников: терракотовые сосуды, плетеная корзина и чеканка.
Таралон утверждает, что за четверть века Танжер ему ни разу не наскучил, и говорит, что этот дом — точная копия его самого. Если сравнивать яркий интерьер когда-то скромного рыбацкого домика и богатую событиями жизнь его хозяина, такое сравнение абсолютно справедливо.
